Иоанна Хмелевская - Убойная марка [Роковые марки]
— Раз заинтриговала, поезжай и ищи, можешь потом позвонить мне из дому. Предупреждаю: назревает грандиозная сенсация.
Покончив с Анитой, я целиком переключилась на Гражинку. Опять зазвонил сотовый — Януша. Теперь Януш стал говорить сразу в две трубки. Ему тоже было интересно слушать Гражинку.
— Или спятил, или действительно невиновен, — сказала я Гражинке. — Подожди, совсем немного осталось, мы уже подбираемся к главному свидетелю, так что будем располагать сведениями из первоисточника.
В ответ я услышала стон Гражинки.
— Нет, ты слушай, он мне велел позаботиться о наследстве!
— Каком наследстве?
— Ну том, которое украли у Вероники. Он его спрятал!
— ЧТО?!
— Спрятал! Укрыл! Поместил в безопасное место!
— И тебя назначил наследницей. В какое место?
— Не знаю! Я и слушать не стала! Знать его не желаю! Он что-то о тебе говорил, а я не стала даже вникать!
Я была потрясена.
— Обо мне? С чего бы это? Я-то тут при чем? Да и ты хороша. Обо мне говорят, а ты слушать не желаешь. Ну знаешь!
— Потому что как раз высказывала ему все, что о нем думаю, так что немного… разнервничалась. Но успела сказать, что я не какая-нибудь кладбищенская гиена, чтобы питаться наследствами, я не занимаюсь куплей-продажей таких вещей, для этого он мог бы подобрать другую кандидатуру, например тебя…
— А я, выходит, гиена?!
Нет, такого даже в письме не было. Дожила!
— Да нет же, — простонала Гражинка. — Я о том, что с коллекционерами, нумизматами и филателистами у тебя есть связи…
Тут опять раззвонился мой мобильник. Звонил и звонил, словно на пожар. Януш поднял мой сотовый и передал мне (свой он все ещё держал у уха). А он все звонил. Оказалось, я, в спешке схватив свой мобильник, держала его вверх тормашками, вот он и звонил без памяти. Пришлось Янушу опять помочь мне с сотовым.
— Минутку, — сказала я в свой мобильник и повторила:
— Минутку, — и Гражинке в нормальный:
— Нет, так я больше не могу. Может ты лучше приедешь?
— Алло! — надрывался мобильник.
— Я же попросила вас — минутку! — заорала я на него. — Ну если сегодня не можешь, так хотя бы завтра утром, но пораньше, днём у меня встреча.
— Я сейчас приеду, можно? Все равно спать не могу.
Я с облегчением положила трубку, которая тут же опять затрезвонила.
— Слушаю, говорите, — сказала я сразу в обе трубки. — Тебе, — передала я Янушу трубку телефона. — Да, да, слушаю, — повторила я в терпеливо ожидающий сотовый.
Незнакомый голос:
— У меня просьба. Если пани обнаружит в своей машине то, что не принадлежит пани, прошу это не выбрасывать, не разглядывать и никому об этом не говорить. Это в интересах пани, и вообще в этом заинтересованы все. А молчать пани умеет, я знаю.
И отключился.
На минуту в комнате воцарилась тишина.
Януш уже разделался с одним собеседником и теперь держал у уха только трубку моего телефона. Я вертела в руках замолчавший мобильник и раздумывала над тем, что услышала. И тут мобильник опять забренчал.
— С ума можно сойти, — проворчала я, нажимая на кнопку.
Мне представилась какая-то пани из какой-то редакции и спросила:
— Можно взять у пани малюсенькое интервью? Буквально несколько фраз. Сейчас.
Вроде бы фамилия представившейся журналистки была мне знакома, но как выглядит, я не помнила. И вообще, вряд ли она выбрала подходящий момент для интервью. На всякий случай я решила не отгонять её сразу и осторожно поинтересовалась:
— А что?..
— Пани занимается филателией. Есть ли, по вашему мнению, разница в добывании марок раньше и теперь? Теперь легче или наоборот?
— А это зависит от того, что пани хочет приобрести. Если в общих чертах, то в наше время раздобыть стало легче буквально все — ветчину, лимоны, кухонные горшки…
И на горшках заткнулась. Не отнимая от уха сотового, я помчалась в кухню. Вода кипела, пар поднимался струями к потолку. Прижав мобильник плечом, я быстро побросала в кастрюлю немного оттаявшие вареники, уменьшила газ, прикрыла крышкой и вернулась в комнату.
Журналистку в сотовом интересовали только марки:
— Нет, вы скажите, есть ли в наше время такие вещи, которые нельзя достать так легко, как тогда?
Тут уж я могла дать ей самый что ни на есть исчерпывающий ответ.
— Есть. Хотя бы болгарский блочек-105. Сама ищу его, можно сказать, по трупам…
И прикусила язык. Но слово уже вылетело.
— По каким трупам? — заинтересовалась журналистка.
— По разным. Свежим и таким… уже порядком залежалым…
Трубка рассмеялась.
— На какую бы тему я с пани ни говорила, всегда какой-нибудь труп выскочит. Очень мило. Болгарский блочек, сказали вы? И в Болгарии его тоже нет?
— Болгария — последняя страна в мире, где я могла бы его найти.
Наконец журналистка отцепилась от меня, но я даже дыхания не успела перевести, как позвонили одновременно оба мобильника.
— Узнала! — обрадовала меня Анита. — Пришлось, правда, потрудиться, зато теперь у меня есть адрес Гжеся, того, у которого Куба играет в бридж. Хочешь?
— Немедленно! Давай адрес! — заорала я так, что Януш вздрогнул и вопросительно глянул на меня. — Есть адрес! — зачем-то ещё ему прошептала я.
Видимо, он уже привык слушать сразу двумя ушами, я имею в виду двух собеседников, потому что кивнул мне в ответ, дескать, понял.
— Минутку, сейчас я его узнаю! — ответил он кому-то в телефоне.
— Улица Защитников, пять, квартира четыре, — сообщала мне Анита, что я тут же повторила во весь голос. А Анита продолжала:
— Как хорошо, что мы не познакомили нашу Гражинку с Кубусем. Я догадываюсь, что у тебя там столпотворение, поэтому выключаюсь, но завтра ты мне все расскажешь в подробностях.
Я пообещала, да Анита и в самом деле заслужила подробности. Януш тем временем убеждал своего собеседника, что нет необходимости готовить бригаду для перехвата, но одного человека на страже поставить все же не мешало бы, иначе эти здешние полицейские могут быть скомпрометированы перед коллегами из Болеславца.
Зазвонил телефон, чему я очень удивилась, так как не заметила, что он был уже отключён.
Комендант из Болеславца сообщил мне, что они просматривали депозит и обнаружили целых два болгарских блока. Поскольку я последняя копалась в кляссерах, вот он меня и спрашивает, что бы это значило и какой именно блочек меня интересует.
— Тот, что с птицами, — немного растерянно произнесла я.
— Они оба с птицами.
— Но на одном из них птица всего одна, а на другом целых шесть. Я хочу шесть.
— И оба прикрыты этими… как они… защитной плёнкой, а раньше не были, — упрямо заявил болеславский комендант.
— Наверное, автоматически я позаботилась и о втором, — гнула я свою линию, но тут мне надоело лгать, и я решила признаться. — Нет, скажу правду, так и быть. Второй блочек мой. Я привезла его затем, чтобы показать панам полицейским, как следует правильно хранить марки, а пан прокурор любезно выдрал из моих рук мою же собственность. Теперь мне придётся снова приезжать, чтобы получить свою марку?
— Как желаете. Можно не специально, а как-нибудь при случае. Нам ещё надо протокол составить.
Мне пришлось примириться и с протоколом, и с каким-нибудь удобным случаем. Мы с Янушем обменялись унылыми взглядами.
И тут в дверь позвонила, как я и догадалась, Гражинка. Похоже, она побила какой-нибудь автомобильный рекорд на трассе между нашими домами.
— Вот и чудненько, — сказала я, открывая ей дверь. — Не придётся повторять два раза. Не знаю, что говорили Янушу, так что пускай он начинает.
Гражинка не возражала, с нетерпением ждала новостей все равно от кого из нас. С тихим стоном она опустилась в кресло и вся превратилась во внимание, а Януш тут же забыл о необходимости соблюдать служебную тайну.
— С полицией Патрик связался по сотовому, так что не удалось установить, откуда звонил, — начал Януш. — Он сказал, что принялся разыскивать Кубу после того, как убедился, что все подозрения сконцентрировались на нем, Патрике. Он не мальчик, прекрасно знает, как следственные власти относятся к таким подозреваемым, как он. Посадят за решётку и станут радоваться, что нашли убийцу. А этот мерзавец, так Патрик выразился о Кубе, будет радоваться, что подставил его. А проживает он, мерзавец Куба, то есть Ксаверий Зубило, на Концертовой улице в однокомнатной квартире Ежи Стемпняка. Так вот, когда полиция Кубу схватит, он сам, Патрик, явится добровольно. Но не раньше.
— А если полиция не схватит? — осторожно поинтересовалась я.
— Он не сказал, что будет тогда. Сказал лишь, что из двух зол предпочитает, чтобы его схватили в Варшаве, а не в Болеславце, потому что в Болеславце нет смысла.
— Знаешь, а ведь он прав. А что с Кристиной Возняк? Ты сказал, она заговорила…
![Иоанна Хмелевская - Убойная марка [Роковые марки]](/uploads/posts/books/162523/162523.jpg)
